Сергей Горбатенко: «Градостроительные ошибки есть и в Европе»

В апреле исполнилось 305 лет со дня подписания Петром I Указа о застройке Санкт-Петербурга. В нем четко прописывалось, «каким манером дома строить» – например, «деревянного строения не строить, а строить мазанки» и «все улицы застраивать строениями, а не заборами и конюшнями». Задуманный как европейский город, Петербург гордо несет это звание три века. Но насколько он сегодня ему соответствует? Об этом мы спросили у вице-президента, председателя Санкт-Петербургского отделения НК ИКОМОС Сергея Горбатенко.

 

– Какое развитие оптимально для Петербурга, если иметь в виду его богатое наследие?

– Давайте подойдем к этому вопросу с точки зрения международного охранного статуса Петербурга – это город Всемирного наследия. Причем исторический центр Петербурга – лишь один из 36 компонентов агломерации, подлежащий сохранению. В рамках ограничений, которые заданы правилами международного сообщества, нам и надо охранять город с его окрестностями. Все 36 компонентов, включая исторический центр, должны иметь российский охранный статус достопримечательных мест. Такие места, в отличие от отдельных памятников и ансамблей, которые можно только реставрировать и сохранять, приспосабливая к современному использованию, предполагают и развитие, и хозяйственную, в том числе строительную, деятельность. Но эти территории должны быть соответствующим образом зонированы: выделены зоны, где можно только регенерировать историческую среду, зоны, где можно строить, но лишь в рамках прописанных ограничений, и промежуточные зоны, где и остатки старины сохраняются, и ведется новое строительство. Такие шаги Минкультом были сделаны несколько лет назад, но согласование границ и режимов чрезвычайно затянулось, и конца этому не видно.

 

– Какие европейские города можно назвать архитектурными образцами, к которым стоит стремиться Петербургу сегодня?

– Это прежде всего города, в которых уважительно относятся к наследию. Возможно, таким ориентиром мог бы быть Рим, но это, по большому счету, гигантский город-музей, античный и барочный. Если исключить небоскреб Монпарнас, то можно ориентироваться и на Париж. Показателен пример Германии. Сегодня, к примеру, центры Берлина и Гамбурга, которые жестоко бомбили, в основном отстроены заново (исключая небольшие исторические «островки»). Но и в них немцы восстанавливают полностью уничтоженные ключевые, знаковые объекты, такие как городские императорские дворцы в Берлине и Потсдаме. Кроме того, в Германии есть города, избежавшие военных разрушений, в которых историческая ткань города сохранена. Их немцы чрезвычайно берегут, и хотя иногда туда включаются новые здания, это делается очень корректно, с большим уважением к архитектурной среде. Тщательно сохраняется историческая среда в Хельсинки, в Копенгагене, в Стокгольме, хотя там и встречаются градостроительные ошибки 1960-1970-х годов.

 

– Отличается ли подход к сохранению исторических зданий в Европе и в Петербурге? К примеру, может ли появиться перед Эрмитажем нечто вроде стеклянной пирамиды у Лувра?

– На мой взгляд, пирамида у Лувра – пример решительного, даже агрессивного вторжения в ценнейший ансамбль Парижа. Не такого масштабного, как небоскреб Монпарнас, но все же в пространство парадного двора Лувра включать современную архитектуру не стоило. Есть специалисты, придерживающиеся иного мнения. Но если руководствоваться их логикой, то и вокруг Александровской колонны на Дворцовой площади вполне можно построить четыре пирамидки или цилиндра, «развивая ансамблевые принципы». Но об этом можно говорить только иронически.

 

Беседовала Елена Корсунская